Неточные совпадения
Упоминание Агафьи Михайловны
о том самом,
о чем он только что
думал, огорчило и оскорбило его. Левин нахмурился и, не отвечая ей, сел опять за свою
работу, повторив себе всё то, что он
думал о значении этой
работы. Изредка только он прислушивался в тишине к звуку спиц Агафьи Михайловны и, вспоминая то,
о чем он не хотел вспоминать, опять морщился.
Обливавший его пот прохлаждал его, а солнце, жегшее спину, голову и засученную по локоть руку, придавало крепость и упорство в
работе; и чаще и чаще приходили те минуты бессознательного состояния, когда можно было не
думать о том, что делаешь.
— Старо, но знаешь, когда это поймешь ясно, то как-то всё делается ничтожно. Когда поймешь, что нынче-завтра умрешь, и ничего не останется, то так всё ничтожно! И я считаю очень важной свою мысль, а она оказывается так же ничтожна, если бы даже исполнить ее, как обойти эту медведицу. Так и проводишь жизнь, развлекаясь охотой,
работой, — чтобы только не
думать о смерти.
— Вы бы лучше
думали о своей
работе, а именины никакого значения не имеют для разумного существа. Такой же день, как и другие, в которые надо работать.
— Да что же, я не перестаю
думать о смерти, — сказал Левин. Правда, что умирать пора. И что всё это вздор. Я по правде тебе скажу: я мыслью своею и
работой ужасно дорожу, но в сущности — ты
подумай об этом: ведь весь этот мир наш — это маленькая плесень, которая наросла на крошечной планете. А мы
думаем, что у нас может быть что-нибудь великое, — мысли, дела! Всё это песчинки.
«Надо искать
работы», — напоминал он себе и снова двигался по бесчисленным залам Эрмитажа, рассматривая вещи, удовлетворяясь тем, что наблюдаемое не ставит вопросов, не требует ответов, разрешая
думать о них как угодно или — не
думать.
В мозге Самгина образовалась некая неподвижная точка, маленькое зеркало, которое всегда, когда он желал этого, показывало ему все,
о чем он
думает, как
думает и в чем его мысли противоречат одна другой. Иногда это свойство разума очень утомляло его, мешало жить, но все чаще он любовался
работой этого цензора и привыкал считать эту
работу оригинальнейшим свойством психики своей.
Лиза, дети,
работа,
о, как мы мечтали обо всем этом с нею, здесь мечтали, вот тут, в этих комнатах, и что же? я в то же время
думал об Ахмаковой, не любя этой особы вовсе, и
о возможности светского, богатого брака!
Вот я
думал бежать от русской зимы и прожить два лета, а приходится, кажется, испытать четыре осени: русскую, которую уже пережил, английскую переживаю, в тропики придем в тамошнюю осень. А бестолочь какая: празднуешь два Рождества, русское и английское, два Новые года, два Крещенья. В английское Рождество была крайняя нужда в
работе — своих рук недоставало: англичане и слышать не хотят
о работе в праздник. В наше Рождество англичане пришли, да совестно было заставлять работать своих.
Только к шести с половиной часам мы окончили бивачные
работы и сильно устали. Когда вспыхнул огонь, на биваке стало сразу уютнее. Теперь можно было переобуться, обсушиться и
подумать об ужине. Через полчаса мы пили чай и толковали
о погоде.
Наконец, покончив свою
работу, я закрыл тетрадь и хотел было лечь спать, но вспомнил про старика и вышел из фанзы. На месте костра осталось только несколько угольков. Ветер рвал их и разносил по земле искры. А китаец сидел на пне так же, как и час назад, и напряженно
о чем-то
думал.
Девушка ответила не сразу. Она положила к себе на колени свою
работу, разгладила ее руками и, слегка наклонив голову, стала рассматривать ее с задумчивым видом. Трудно было разобрать,
думала ли она
о том, что ей следовало взять для вышивки канву покрупнее, или же обдумывала свой ответ.
Сколько теперь этих отвалов кругом Балчуговского завода; страшно
подумать о том казенном труде, который был затрачен на эту египетскую
работу в полном смысле слова.
О двух остальных сыновьях Тит совсем как-то и не
думал: солдат Артем, муж Домнушки, отрезанный ломоть, а учитель Агап давно отбился от мужицкой
работы.
— Отсоветовать вам я не могу, — говорил
о. Сергей, разгуливая по комнате, — вы
подумаете, что я это
о себе буду хлопотать… А не сказать не могу. Есть хорошие земли в Оренбургской степи и можно там устроиться, только одно нехорошо: молодым-то не понравится тяжелая крестьянская
работа. Особенно бабам непривычно покажется… Заводская баба только и знает, что свою домашность да ребят, а там они везде поспевай.
Он небрежно ловил арбузы, так же небрежно их перебрасывал и, к своему удивлению, вдруг почувствовал, что именно теперь-то он весь со своими мускулами, зрением и дыханием вошел в настоящий пульс
работы, и понял, что самым главным было вовсе не
думать о том, что арбуз представляет собой какую-то стоимость, и тогда все идет хорошо.
Он с удовольствием
подумал о том, что уже переболел ту первую боль во всех мускулах, которая так сказывается в первые дни, когда с отвычки только что втягиваешься в
работу.
Встречаясь друг с другом, говорили
о фабрике,
о машинах, ругали мастеров, — говорили и
думали только
о том, что связано с
работой.
Подумайте! миллионы людей изнемогают, прикованные к земле и к труду, не справляясь ни
о почках, ни
о легких и зная только одно: что они повинны
работе, — и вдруг из этого беспредельного кабального моря выделяется горсть празднолюбцев, которые самовластно декретируют, что для кого-то и для чего-то нужно, чтоб почки действовали у них в исправности!
Александр часто гулял по окрестностям. Однажды он встретил толпу баб и девок, шедших в лес за грибами, присоединился к ним и проходил целый день. Воротясь домой, он похвалил девушку Машу за проворство и ловкость, и Маша взята была во двор ходить за барином. Ездил он иногда смотреть полевые
работы и на опыте узнавал то,
о чем часто писал и переводил для журнала. «Как мы часто врали там…» —
думал он, качая головой, и стал вникать в дело глубже и пристальнее.
Он, казалось, не
думал о себе (что всегда мне особенно нравилось в людях), но видно было, что никогда ум его не оставался без
работы.
Ну тут-то без
работы мы и пролежали с Кирилловым в городишке на полу четыре месяца рядом; он об одном
думал, а я
о другом.
Чтобы испытать себя, она нарочно
подумала о Васютинском и его кружке,
о муже,
о приятной
работе для него на ремингтоне, старалась представить давно жданную радость свидания с ним, которая казалась такой яркой и сладостной там, на берегу, — нет, все выходило каким-то серым, далеким, равнодушным, не трогающим сердца.
Я сажусь и действую толстой иглой, — мне жалко хозяина и всегда, во всем хочется посильно помочь ему. Мне все кажется, что однажды он бросит чертить, вышивать, играть в карты и начнет делать что-то другое, интересное,
о чем он часто
думает, вдруг бросая
работу и глядя на нее неподвижно удивленными глазами, как на что-то незнакомое ему; волосы его спустились на лоб и щеки, он похож на послушника в монастыре.
Он то и дело беспокойно передвигает кожаную фуражку — надвинет ее на глаза, надует губы и озабоченно смотрит вокруг; собьет фуражку на затылок, помолодеет и улыбается в усы,
думая о чем-то приятном, — и не верится, что у него много
работы, что медленная убыль воды беспокоит его, — в нем гуляет волна каких-то, видимо, неделовых дум.
Всё исчезло для него в эти дни;
работой на заводе он и раньше мало занимался, её без ошибок вёл Шакир, но прежде его интересовали люди, он приходил на завод, в кухню, слушал их беседы, расспрашивал
о новостях, а теперь — никого не замечал, сторожил постоялку, ходил за нею и
думал про себя иногда...
Буквы а, е и
о, которые Пепко называл своими кормилицами, давали ничтожный заработок, репортерской
работы летом не было, вообще приходилось серьезно
подумать о том, что и как жевать.
Это была увлекательная
работа, тем более что я уже не
думал ни
о редакциях, ни
о публике, ни
о критике, — не все ли равно, как там или здесь отнесутся к моей
работе?
Однообразная кропотливая
работа каким-то непонятным образом убаюкивала его мысли, он ни
о чем не
думал, и время проходило быстро.
Костылев. Зачем тебя давить? Кому от этого польза? Господь с тобой, живи знай в свое удовольствие… А я на тебя полтинку накину, — маслица в лампаду куплю… и будет перед святой иконой жертва моя гореть… И за меня жертва пойдет, в воздаяние грехов моих, и за тебя тоже. Ведь сам ты
о грехах своих не
думаешь… ну вот… Эх, Андрюшка, злой ты человек! Жена твоя зачахла от твоего злодейства… никто тебя не любит, не уважает…
работа твоя скрипучая, беспокойная для всех…
— Он не верит в свою победу, убежден, что, говоря ему — «ты прав!» — она лгала, чтобы утешить его. Его жена
думает так же, оба они любовно чтят память
о ней, и эта тяжелая история гибели хорошего человека, возбуждая их силы желанием отомстить за него, придает их совместной
работе неутомимость и особенный, широкий, красивый характер.
Работа и тоска
о женщине не мешали ему
думать и
о жизни.
— Если об общем счастии,
о мужском и
о женском, то я вовсе не
думаю, чтобы женщины стали счастливее. если мы их завалим
работой и заботой; а мужчина, который, действительно, любит женщину, тот сам охотно возьмет на себя все тяжелейшее.
— Нам, я
думаю, лучше всего начать с теории Дарвина [Теории Дарвина. — Речь идет
о работе Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора» (1859).], — произнес он.
Паркер был лакей, — я видел такую одежду, как у него, на картинах. Седой, остриженный, слегка лысый, плотный человек этот в белых чулках, синем фраке и открытом жилете носил круглые очки, слегка прищуривая глаза, когда смотрел поверх стекол. Умные морщинистые черты бодрой старухи, аккуратный подбородок и мелькающее сквозь привычную
работу лица внутреннее спокойствие заставили меня
думать, не есть ли старик главный управляющий дома,
о чем я его и спросил. Он ответил...
С тех пор как я страдаю бессонницей, в моем мозгу гвоздем сидит вопрос: дочь моя часто видит, как я, старик, знаменитый человек, мучительно краснею оттого, что должен лакею; она видит, как часто забота
о мелких долгах заставляет меня бросать
работу и по целым часам ходить из угла в угол и
думать, но отчего же она ни разу тайком от матери не пришла ко мне и не шепнула: «Отец, вот мои часы, браслеты, сережки, платья…
Подъезжая к дому, Евгений
думал о том, как он, вследствие этого избрания, займет в народе именно то положение,
о котором он всегда мечтал, то есть такое, в котором он в состоянии будет служить ему не одним производством, которое дает
работу, но прямым влиянием.
Он, по обыкновению, вступал с ним в разговор, расспрашивал
о работах с величайшею подробностью и такие сообщал ему замечания и приказания, которые удивили бы всякого необыкновенным познанием хозяйства, и какой-нибудь новичок не осмелился бы и
подумать, чтобы можно было украсть у такого зоркого хозяина.
— Тебя, дурак, ценят, — говорит, —
о тебе
думают, ревность твою к
работе заметили, разуму твоему хотят воздать должное. И вот ныне я предлагаю тебе даже на выбор два послушания: хочешь ли ты в конторе сидеть, или — в келейники к отцу Антонию?
В деревне он продолжал вести такую же нервную и беспокойную жизнь, как в городе. Он много читал и писал, учился итальянскому языку и, когда гулял, с удовольствием
думал о том, что скоро опять сядет за
работу. Он спал так мало, что все удивлялись; если нечаянно уснет днем на полчаса, то уже потом не спит всю ночь и после бессонной ночи, как ни в чем не бывало, чувствует себя бодро и весело.
Войдя в хату одной из вдовых казачек, у коих обыкновенно собираются вечерницы, мы увидели множество девок, сидящих за столом; гребни с пряжей подле них, но веретена валялись по земле, как и прочие
работы, принесенные ими из домов, преспокойно лежали по углам; никто и не
думал о них, а девки или играли в дурачки или балагурили с парубками, которые тут же собирались также во множестве; некоторые из них курили трубки, болтали, рассказывали и тому подобно приятным образом проводили время.
Я уверял себя, что любовь давно уже погасла во мне и что
работа слишком глубоко захватила меня, чтобы я мог серьезно
думать о своих отношениях к жене.
Матрена. Народом это, мать, нынче стало; больно стал не крепок ныне народ: и мужчины и женщины. Я вот без Ивана Петровича… Семь годков он в те поры не сходил из Питера… Почти что бобылкой экие годы жила, так и то: лето-то летенски на
работе, а зимой за скотинкой да за пряжей умаешься да упаришься, — ляжешь, живота у себя не чувствуешь, а не то, чтобы
о худом
думать.
Нрава она была весьма смирного, или, лучше сказать, запуганного; к самой себе она чувствовала полное равнодушие, других — боялась смертельно;
думала только
о том, как бы
работу к сроку кончить, никогда ни с кем не говорила и трепетала при одном имени барыни, хотя та ее почти в глаза не знала.
Работа нехитрая, но нужная, потому что, за множеством занятий и отдыхов, редко кому придет охота самому всмотреться во все подробности литературного произведения, разобрать, проверить и поставить на свое место все цифры, из которых составляется этот сложный отчет об одной из сторон нашей общественной жизни, и затем
подумать об итоге и
о том, что он обещает и к чему нас обязывает.
Они опираются, конечно, при этом на
работу античной мысли и, надо
думать, прежде всего на Платона, который в удивительном «Пармениде» своем, а также и в «Софисте» дал мастерский анализ вопроса
о связи бытия и небытия [В диалоге «Парменид», в этой «божественной игре» знающего свою мощь гения, диалектически вскрывается неразрывность бытия и небытия, бытие не только бытия, но и небытия, равно как и небытие не только небытия, но и бытия.
— Ангелы! Ангелы! — шепнула Софья Петровна — И
подумать только, что многие из них принуждены будут принять места домашней прислуги, жить в грязи, исполнять черную
работу.
О! — совсем тихо заключила она.
С тем же сосредоточенным лицом юноша под тучей жужжащих над его головой пуль заряжает ружья. И среди всей этой непрерывной горячки,
работы в пекле самого ада, в соседстве смерти, он не перестает
думать о Милице ни на один миг.
— Не беспокойся! — поторопился утешить ее добрый мальчик, — мне ничего не надо. Я очень страдаю. Грудь у меня так ломит, что и
думать не приходится
о еде. A ты теперь принимайся за
работу. Постой-ка, я налью тебе в ведро воды и отыщу мыло и тряпку. Ты полы вымоешь прежде всего.
— Тогда бы ты уж должен больше
о нас заботиться… На черный день у нас ничего нету. Вон, когда ты у Гебгарда разбил хозяйской кошке голову, сколько ты? — всего два месяца пробыл без
работы, и то чуть мы с голоду не перемерли. Заболеешь ты, помрешь — что мы станем делать? Мне что, мне-то все равно, а за что Зине пропадать? Ты только
о своем удовольствии
думаешь, а до нас тебе дела нет. Товарищу ты последний двугривенный отдашь, а мы хоть по миру иди; тебе все равно!